* * *

Вскрыла жилы: неостановимо,
Невосстановимо хлещет жизнь.
Подставляйте миски и тарелки!
Всякая тарелка будет — мелкой,
Миска — плоской,

Через край — и мимо
В землю черную, питать тростник.
Невозвратно, неостановимо,
Невосстановимо хлещет стих.

6 января 1934


* * *

Тоска по родине! Давно
Разоблаченная морока!
Мне совершенно все равно  — 
Где совершенно одинокой

Быть, по каким камням домой
Брести с кошелкою базарной
В дом, и не знающий, что — мой,
Как госпиталь или казарма.

Мне все равно, каких среди
Лиц ощетиниваться пленным
Львом, из какой людской среды
Быть вытесненной — непременно  — 

В себя, в единоличье чувств.
Камчатским медведем без льдины
Где не ужиться (и не тщусь!),
Где унижаться — мне едино.

Не обольщусь и языком
Родным, его призывом млечным.
Мне безразлично — на каком
Непонимаемой быть встречным!

(Читателем, газетных тонн
Глотателем, доильцем сплетен...)
Двадцатого столетья — он,
А я — до всякого столетья!

Остолбеневши, как бревно,
Оставшееся от аллеи,
Мне всё — равны, мне всё — равно,
И, может быть, всего равнее — 

Роднее бывшее — всего.
Все признаки с меня, все меты,
Все даты — как рукой сняло:
Душа, родившаяся — где-то.

Так край меня не уберег
Мой, что и самый зоркий сыщик
Вдоль всей души, всей — поперек!
Родимого пятна не сыщет!

Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст,
И все — равно, и все — едино.
Но если по дороге — куст
Встает, особенно — рябина...

3 мая 1934

[
* * *

А Бог с вами!
Будьте овцами!
Ходите стадами, стаями
Без меты, без мысли собственной
Вслед Гитлеру или Сталину

Являйте из тел распластанных
Звезду или свасты крюки.

23 июня 1934

]
[
* * *

Это жизнь моя пропела — провыла
Прогудела — как осенний прибой  — 
И проплакала сама над собой.

Июнь 1934

]

КУСТ



Что нужно кусту от меня?
Не речи ж! Не доли собачьей
Моей человечьей, кляня
Которую — голову прячу

В него же (седей — день от дня!).
Сей мощи, и плещи, и гущи — 
Что нужно кусту — от меня?
Имущему — от неимущей!

А нужно! иначе б не шел
Мне в очи, и в мысли, и в уши.
Не нужно б — тогда бы не цвел
Мне прямо в разверстую душу,

Что только кустом не пуста:
Окном моих всех захолустий!
Что, полная чаша куста,
Находишь на сем — месте пусте?

Чего не видал (на ветвях
Твоих — хоть бы лист одинаков!)
В моих преткновения пнях,
Сплошных препинания знаках?

Чего не слыхал (на ветвях
Молва не рождается в муках!),
В моих преткновения пнях,
Сплошных препинания звуках?

Да вот и сейчас, словарю
Придавши бессмертную силу,  — 
Да разве я то говорю,
Что знала, пока не раскрыла

Рта, знала еще на черте
Губ, той — за которой осколки...
И снова, во всей полноте,
Знать буду, как только умолкну.




А мне от куста — не шуми
Минуточку, мир человечий!  — 
А мне от куста — тишины:
Той, — между молчаньем и речью.

Той, — можешь — ничем, можешь — всем
Назвать: глубока, неизбывна.
Невнятности! наших поэм
Посмертных — невнятицы дивной.

Невнятицы старых садов,
Невнятицы музыки новой,
Невнятицы первых слогов,
Невнятицы Фауста Второго.

Той — до всего, после всего.
Гул множеств, идущих на форум.
Ну — шума ушного того,
Всё соединилось в котором.

Как будто бы все кувшины
Востока — на лобное всхолмье.
Такой от куста тишины,
Полнее не выразишь: полной.

Около 20 августа 1934


* * *

Уединение: уйди
В себя, как прадеды в феоды.
Уединение: в груди
Ищи и находи свободу.

Чтоб ни души, чтоб ни ноги
На свете нет такого саду
Уединению. В груди
Ищи и находи прохладу.

Кто победил на площади — 
Про то не думай и не ведай.
В уединении груди-
Справляй и погребай победу

Уединения в груди.
Уединение: уйди,

Жизнь!

Сентябрь 1934


* * *

О поэте не подумал
Век — и мне не до него.
Бог с ним, с громом. Бог с ним, с шумом
Времени не моего!

Если веку не до предков  — 
Не до правнуков мне: стад.
Век мой — яд мой, век мой — вред мой,
Век мой — враг мой, век мой — ад.

Сентябрь 1934


САД

За этот ад,
За этот бред,
Пошли мне сад
На старость лет.

На старость лет,
На старость бед:
Рабочих — лет,
Горбатых — лет...

На старость лет
Собачьих — клад:
Горячих лет  — 
Прохладный сад...

Для беглеца
Мне сад пошли:
Без ни-лица,
Без ни-души!

Сад: ни шажка!
Сад: ни глазка!
Сад: ни смешка!
Сад: ни свистка!

Без ни-ушка
Мне сад пошли:
Без ни-душка!
Без ни-души!

Скажи: довольно муки — на
Сад — одинокий, как сама.
(Но около и Сам не стань!)
 —  Сад, одинокий, как ты Сам.

Такой мне сад на старость лет...
 —  Тот сад? А может быть — тот свет?
На старость лет моих пошли  — 
На отпущение души.

1 сентября 1934


ЧЕЛЮСКИНЦЫ

Челюскинцы! Звук — 
Как сжатые челюсти.
Мороз их них прет,
Медведь из них щерится.

И впрямь челюстьми
 —  На славу всемирную  — 
Из льдин челюстей
Товарищей вырвали!

На льдине (не то
Что — чёрт его — Нобиле!)
Родили — дитё
И псов не угробили — 

На льдине!
           Эол
Доносит по кабелю:
 —  На льдов произвол
Ни пса не оставили!

И спасши — мечта
Для младшего возраста!  — 
И псов и дитя
Умчали по воздуху.

 —  "Европа, глядишь?
Так льды у нас колются!"
Щекастый малыш,
Спеленатый — полюсом!

А рядом — сердит
На громы виктории  — 
Второй уже Шмидт
В российской истории:

Седыми бровьми
Стесненная ласковость...
Сегодня — смеюсь!
Сегодня — да здравствует

Советский Союз!
За вас каждым мускулом
Держусь — и горжусь:
Челюскинцы — русские!

3 сентября 1934


[[
(ОТГОЛОСКИ СТОЛА)

Плоска — доска, а всё впитывает,
Слепа — доска, а всё считывает,
(Пустым — доска: и ящика нет!)
Сухим — доска, а всё взращивает!
Нема — доска, а всё сказывает!

* * *

Человека защищать не надо
Перед Богом, Бога — от него.
Человек заслуживает ада.
Но и сада
Семиверстного — для одного.

Человек заслуживает — танка!
Но и замка
Феодального — для одного.

Осень 1934

Не было друга,
Кроме доски!

...На сём плоту — 
Спасусь, спасусь, спасусь!
...На сей доске — 
Спасусь! спасусь! спасусь!

1934


* * *


Стройте и пойте стройку!

Столпнику ж дайте стойко
Спать на своем столбу!

Стройте и пойте выше
Благополучье- толп
Кройте стеклянной крышей
Мой деревянный столп.

Октябрь 1934

]]

* * *

Есть счастливцы и счастливицы,
Петь не могущие. Им — 
Слезы лить! Как сладко вылиться
Горю — ливнем проливным!

Чтоб под камнем что-то дрогнуло.
Мне ж — призвание как плеть  — 
Меж стенания надгробного
Долг повелевает — петь.

Пел же над другом своим Давид,
Хоть пополам расколот!
Если б Орфей не сошел в Аид
Сам, а послал бы голос

Свой, только голос послал во тьму,
Сам у порога лишним
Встав, — Эвридика бы по нему
Как по канату вышла...

Как по канату и как на свет,
Слепо и без возврата.
Ибо раз голос тебе, поэт,
Дан, остальное — взято.

Ноябрь — декабрь 1934


* * *

Рябину
рубили
Зорькою.
Рябина  — 
Судьбина
Горькая.
Рябина  — 
Седыми
Спусками.
Рябина!
Судьбина
Русская.

1934