«1921»

УЧЕНИК

1

Быть мальчиком твоим светлоголовым,
 —  О, через все века!  — 
За пыльным пурпуром твоим брести в суровом
Плаще ученика.

Улавливать сквозь всю людскую гущу
Твой вздох животворящ
Душой, дыханием твоим живущей,
Как дуновеньем — плащ.

Победоноснее Царя Давида
Чернь раздвигать плечом.
От всех обид, от всей земной обиды
Служить тебе плащом.

Быть между спящими учениками
Тем, кто во сне — не спит.
При первом чернью занесенном камне
Уже не плащ — а щит!

(О, этот стих не самовольно прерван!
Нож чересчур остер!)
И — вдохновенно улыбнувшись — первых
Взойти на твой костер.

15 апреля 1921

2

                     Есть некий час...
                     Тютчев.

Есть некий час — как сброшенная клажа:
Когда в себе гордыню укротим.
Час ученичества, он в жизни каждой
Торжественно-неотвратим.

Высокий час, когда, сложив оружье
К ногам указанного нам — Перстом,
Мы пурпур Воина на мех верблюжий
Сменяем на песке морском.

О этот час, на подвиг нас — как Голос
Вздымающий из своеволья дней!
О этот час, когда как спелый колос
Мы клонимся от тяжести своей.

И колос взрос, и час веселый пробил,
И жерновов возжаждало зерно.
Закон! Закон! Еще в земной утробе
Мной вожделенное ярмо.

Час ученичества! Но зрим и ведом
Другой нам свет, — еще заря зажглась
Благословен ему грядущий следом
Ты — одиночества верховный час!

15 апреля 1921

3

Солнце Вечера — добрее
Солнца в полдень.
Изуверствует — не греет
Солнце в полдень.

Отрешеннее и кротче
Солнце — к ночи.
Умудренное, не хочет
Бить нам в очи.

Простотой своей — тревожа
Королевской,
Солнце Вечера — дороже
Песнопевцу!

=============

Распинаемое тьмой
Ежевечерне,
Солнце Вечера — не кланяется
Черни.

Низвергаемый с престолу
Вспомни — Феба!
Низвергаемый — не долу
Смотрит — в небо!

О, не медли на соседней
Колокольне!
Быть хочу твоей последней
Колокольней.

16 апреля 1921

4

Пало прениже волн
Бремя дневное.
Тихо взошли на холм
Вечные — двое.

Тесно — плечо с плечом  — 
Встали в молчанье.
Два — под одним плащом
Ходят дыханья.

Завтрашних спящих войн
Вождь — и вчерашних,
Молча стоят двойной
Черною башней.

Змия мудрей стоят,
Голубя кротче.
 —  Отче, возьми в назад,
В жизнь свою, отче!

Через все небо — дым
Воинств Господних.
Борется плащ, двойным
Вздохом приподнят.

Ревностью взор разъят,
Молит и ропщет...
 —  Отче, возьми в закат,
В ночь свою, отче!

Празднуя ночи вход,
Дышат пустыни.
Тяжко — как спелый плод -
Падает: — Сыне!

Смолкло в своем хлеву
Стадо людское.
На золотом холму
Двое — в покое.

19 апреля 1921


5


Был час чудотворен и полн,
Как древние были.
Я помню — бок о бок — на холм,
Я помню — всходили...

Ручьев ниспадающих речь
Сплеталась предивно
С плащом, ниспадающим с плеч
Волной неизбывной.

Всё выше, всё выше — высот
Последнее злато.
Сновидческий голос: Восход
Навстречу Закату.

21 апреля 1921

6

Все великолепье
Труб — лишь только лепет
Трав — перед Тобой.

Все великолепье
Бурь — лишь только щебет
Птиц — перед Тобой.

Все великолепье
Крыл — лишь только трепет
Век — перед Тобой.

23 апреля 1921

7

По холмам — круглым и смуглым,
Под лучом — сильным и пыльным.
Сапожком — робким и кротким  — 
За плащом — рдяным и рваным.

По пескам — жадным и ржавым,
Под лучом — жгущим и пьющим,
Сапожком — робким и кротким — 
За плащом — следом и следом.

По волнам — лютым и вздутым,
Под лучом — гневным и древним,
Сапожком — робким и кротким  — 
За плащом — лгущим и лгущим...

25 апреля 1921


РОЛАНДОВ РОГ

Как нежный шут о злом своем уродстве,
Я повествую о своем сиротстве...

За князем — род, за серафимом — сонм,
За каждым — тысячи таких, как он,

Чтоб, пошатнувшись, — на живую стену
Упал и знал, что — тысячи на смену!

Солдат — полком, бес — легионом горд,
За вором — сброд, а за шутом — все горб.

Так, наконец, усталая держаться
Сознаньем: перст и назначеньем: драться,

Под свист глупца и мещанина смех -
Одна из всех — за всех — противу всех! -

Стою и шлю, закаменев от взлету,
Сей громкий зов в небесные пустоты.

И сей пожар в груди тому залог,
Что некий Карл тебя услышит, Рог!

март 1921


* * *

В сновидящий час мой бессонный, совиный
Так ...... я вдруг поняла:
Я знаю: не сердце во мне, — сердцевина
На всем протяженье ствола.

Продольное сердце, от корня до краю
Стремящее Рост и Любовь.
Древесная-чистая, — вся ключевая,
Древесная — сильная кровь.

Не знающие ни продажи, ни купли — 
Не руки — два взмаха в лазорь!
Не лоб — в небеса запрокинутый купол,
Любимец созвездий и зорь.

Из темного чрева, где скрытые руды,
Ввысь — мой тайновидческий путь.
Из недр земных — и до неба: отсюда
Моя двуединая суть.

Два знанья, вкушенные всласть.
К законам земным дорогое пристрастье,
К высотам прекрасная страсть.

Апрель 1921


* * *

Как настигаемый олень
Летит перо.

О.....................................
И как хитро!

Их сонмы гонятся за мной,  — 
Чумная масть!
Всё дети матери одной,
Чье имя — страсть.

Олень, олень Золоторог,
Беда близка!

То в свой звонкоголосый рог
Трубит тоска...

По зарослям словесных чащ
Спасайся, Царь!

То своры дых кровокипящ,  — 
То Ревность-Псарь!

Всё громче, громче об ребро
Сердечный стук...
И тихо валится перо
Из смуглых рук...

30 апреля 1921


* * *

На што мне облака и степи
И вся подсолнечная ширь!
Я раб, свои взлюбивший цепи,
Благословляющий Сибирь.

Эй вы, обратные по трахту!
Поклон великим городам.
Свою застеночную шахту
За всю свободу не продам.

Поклон тебе, град Божий, Киев!
Поклон, престольная Москва!
Поклон, мои дела мирские!
Я сын, не помнящий родства...

Не встанет — любоваться рожью
Покойник, возлюбивший гроб.
Заворожил от света Божья
Меня верховный рудокоп.

3 мая 1921


* * *

Душа, не знающая меры,
Душа хлыста и изувера,
Тоскующая по бичу.
Душа — навстречу палачу,
Как бабочка из хризалиды!
Душа, не съевшая обиды,
Что больше колдунов не жгут.
Как смоляной высокий жгут
Дымящая под власяницей...

Скрежещущая еретица,
 —  Саванароловой сестра — 
Душа, достойная костра!

10 мая 1921


* * *

О первое солнце над первым лбом!
И эти — на солнце прямо  — 
Дымящие — черным двойным жерлом
Большие глаза Адама.

О первая ревность, о первый яд
Змеиный — под грудью левой!
В высокое небо вперенный взгляд:
Адам, проглядевший Еву!

Врожденная рана высоких душ,
О Зависть моя! О Ревность!
О всех мне Адамов затмивший Муж:
Крылатое солнце древних!

10 мая 1921


* * *

Косматая звезда,
Спешащая в никуда
Из страшного ниоткуда.
Между прочих овец приблуда,
В златорунные те стада
Налетающая, как Ревность-
Волосатая звезда древних!

10 мая 1921


МАРИНА

1

Быть голубкой его орлиной!
Больше матери быть, — Мариной!
Вестовым — часовым — гонцом  — 

Знаменосцем — льстецом придворным!
Серафимом и псом дозорным
Охранять непокойный сон.

Сальных карт захватив колоду,
Ногу в стремя! — сквозь огнь и воду!
Где верхом — где ползком — где вплавь!

Тростником — ивняком — болотом,
А где конь не берет, — там лётом,
Все ветра полонивши в плащ!

Черным вихрем летя беззвучным,
Не подругою быть — сподручным!
Не единою быть — вторым!

Близнецом — двойником — крестовым
Стройным братом, огнем костровым,
Ятаганом его кривым.

Гул кремлевских гостей незваных.
Если имя твое — Басманов,
Отстранись. — Уступи любви!

Распахнула платок нагрудный.
 —  Руки настежь! — Чтоб в день свой суди
Не в басмановской встал крови.

11 мая 1921


2

Трем Самозванцам жена,
Мнишка надменного дочь,
Ты — гордецу своему
Не родившая сына...

В простоволосости сна
В гулкий оконный пролет
Ты, гордецу своему
Не махнувшая следом...

На роковой площади
От оплеух и плевков
Ты, гордеца своего
Не покрывшая телом...

В маске дурацкой лежал,
С дудкой кровавой во рту.
 —  Ты, гордецу своему
Не отершая пота...

 —  Своекорыстная кровь!  — 
Проклята, проклята будь
Ты — Лжедимитрию смогшая быть Лжемариной!

11 мая 1921


3

 —  Сердце, измена!
 —  Но не разлука!
И воровскую смуглую руку
К белым губам.

Краткая встряска костей о плиты.
 —  Гришка! — Димитрий!

Цареубийцы! Псекровь холопья!
И — повторенным прыжком — 
На копья!

11 мая 1921


4

 —  Грудь Ваша благоуханна,
Как розмариновый ларчик...
Ясновельможна панна...
- Мой молодой господарчик...

 —  Чем заплачу за щедроты:
Темен, негромок, непризнан...
Из-под ресничного взлету
Что-то ответило: — Жизнью!

В каждом пришельце гонимом
Пану мы Иезусу — служим...
Мнет в замешательстве мнимом
Горсть неподдельных жемчужин.

Перлы рассыпались, — слезы!
Каждой ресницей нацелясь,
Смотрит, как в прахе елозя,
Их подбирает пришелец.

13 мая 1921


* * *

Как разгораются — каким валежником!
На площадях ночных — святыни кровные!
Пред самозванческим указом Нежности  — 
Что наши доблести и родословные!

С какой торжественною постепенностью
Спадают выспренные обветшалости!
О наши прадедовы драгоценности
Под самозванческим ударом Жалости!

А проще: лоб склонивши в глубь ладонную,
В сознаньи низости и неизбежности — 
Вниз по отлогому — по неуклонному — 
Неумолимому наклону Нежности...

Май 1921


КН. С. М. ВОЛКОНСКОМУ

Стальная выправка хребта
И вороненой стали волос.
И чудодейственный — слегка  — 
Чуть прикасающийся голос.

Какое-то скольженье вдоль  — 
Ввысь — без малейшего нажима...
О дух неуловимый — столь
Язвящий — сколь неуязвимый!

Земли не чующий, ничей,
О безучастие, с которым
 —  Сиятельный — лишь тень вещей
Следишь высокомерным взором.

В миг отрывающийся — весь!
В лад дышащий — с одной вселенной!
Всегда отсутствующий здесь,
Чтоб там присутствовать бессменно.

Май 1921


РАЗЛУКА

               Сереже

1

Башенный бой
Где-то в Кремле.
Где на земле,
Где -

Крепость моя,
Кротость моя,
Доблесть моя,
Святость моя.

Башенный бой.
Брошенный бой.
Где на земле — 
Мой
Дом,

Мой — сон,
Мой — смех,
Мой — свет,
Узких подошв — след.

Точно рукой
Сброшенный в ночь-
Бой.
      
       —  Брошенный мой!

Май 1921


2

Уроненные так давно
Вздымаю руки.
В пустое черное окно
Пустые руки
Бросаю в полуночный бой
Часов,  — домой
Хочу! — Вот так: вниз головой
 —  С башни! — Домой!

Не о булыжник площадной:
В шепот и шелест...
Мне некий Воин молодой
Крыло подстелет.

Май 1921

3

Всё круче, всё круче
Заламывать руки!
Меж нами не версты
Земные, — разлуки
Небесные реки, лазурные земли,
Где Друг мой навеки уже  — 
Неотъемлем.

Стремит столбовая
В серебряных сбруях.
Я рук не ломаю!
Я только тяну их
 —  Без звука!  — 
Как дерево-машет-рябина
В разлуку,
Во след журавлиному клину.

Стремит журавлиный,
Стремит безоглядно.

Я спеси не сбавлю!
Я в смерти — нарядной
Пребуду — твоей быстроте златоперой
Последней опорой
В потерях простора!

Июнь 1921


4

Смуглой оливой
Скрой изголовье.
Боги ревнивы
К смертной любови.

Каждый им шелест
Внятен и шорох.
Знай, не тебе лишь
Юноша дорог.

Роскошью майской
Кто-то разгневан.
Остерегайся
Зоркого неба.

============

Думаешь — скалы
Манят, утесы,
Думаешь, славы
Медноголосый

Зов его — в гущу,
Грудью на копья?
Вал восстающий
 —  Думаешь — топит?

Дольнее жало
 —  Веришь — вонзилось?
Пуще опалы  — 
Царская милость!

Плачешь, что поздно
Бродит в низинах.
Не земнородных
Бойся, — незримых!

Каждый им волос
Ведом на гребне.
Тысячеоки
Боги, как древле.

Бойся не тины,  — 
Тверди небесной!
Ненасытимо  — 
Сердце Зевеса!

25 июня 1921


5

Тихонько
Рукой осторожной и тонкой
Распутаю путы:
Ручонки — и ржанью
Послушная, зашелестит амазонка
По звонким, пустым ступеням расставанья.

Топочет и ржет
В осиянном пролете
Крылатый. — В глаза — полыханье рассвета.
Ручонки, ручонки!
Напрасно зовете:
Меж ними — струистая лестница Леты.

27 июня 1921


6

Седой — не увидишь,
Большим — не увижу.
Из глаз неподвижных
Слезинки не выжмешь.

На всю твою муку,
Раззор — плач:
 —  Брось руку!
Оставь плащ!

В бесстрастии
Каменноокой камеи,
В дверях не помедлю,
Как матери медлят:

(Всей тяжестью крови,
Колен, глаз — 
В последний земной
Раз!)

Не крадущимся перешибленным зверем,
Нет, каменной глыбою
Выйду из двери  — 
Из жизни. — О чем же
Слезам течь,
Раз — камень с твоих
Плеч!

Не камень! — Уже
Широтою орлиною — 
Плащ! — и уже по лазурным стремнинам
В тот град осиянный,
Куда — взять
Не смеет дитя
Мать.

28 июня 1921


7

Ростком серебряным
Рванулся ввысь.
Чтоб не узрел его
Зевес — 
Молись!

При первом шелесте
Страшись и стой.
Ревнивы к прелести
Они мужской.

Звериной челюсти
Страшней — их зов.
Ревниво к прелести
Гнездо богов.

Цветами, лаврами
Заманят ввысь.
Чтоб не избрал его
Зевес-
Молись!

Все небо в грохоте
Орлиных крыл.
Всей грудью грохайся -
Чтоб не сокрыл.

В орлином грохоте
 —  О клюв! О кровь!  — 
Ягненок крохотный
Повис — Любовь...

Простоволосая,
Всей грудью — ниц...
Чтоб не вознес его
Зевес-
Молись!

29 июня 1921


8

Я знаю, я знаю,
Что прелесть земная,
Что эта резная,
Прелестная чаша — 
Не более наша,
Чем воздух,
Чем звезды,
Чем гнезда,
Повисшие в зорях.

Я знаю, я знаю,
Кто чаше — хозяин!
Но легкую ногу вперед — башней
В орлиную высь!
И крылом — чашу
От грозных и розовых уст  — 
Бога!

30 июня 1921


<9>

Твои...... черты,
Запечатленные Кануном.
Я буду стариться, а ты
Останешься таким же юным.

Твои...... черты,

Обточенные ветром знойным.
Я буду горбиться, а ты
Останешься таким же стройным.

Волос полуденная тень,
Склоненная к моим сединам...
Ровесник мой год в год, день в день,
Мне постепенно станешь сыном...

29 июня 1921



<10>

Последняя прелесть,
Последняя тяжесть:
Ребенок, у ног моих
Бьющий в ладоши.

Но с этой последнею
Прелестью — справлюсь,
И эту последнюю тяжесть я
Сброшу.

Всей женскою лестью
Язвя вдохновенной,
Как будто не отрок
У ног, а любовник  — 

О шествиях — 
Вдоль изумленной Вселенной
Под ливнем лавровым,
Под ливнем дубовым.

Последняя прелесть,
Последняя тяжесть-
Ребенок, за плащ ухватившийся. .. — В муке
Рожденный! — Когда-нибудь людям расскажешь,
Что не было равной — 
В искусстве Разлуки!

10 июля 1921


* * *

Нам вместе было тридцать шесть,
Прелестная мы были пара...
И — радугой — благая весть:
................ — не буду старой!

Троицын день 1921


* * *

             М. А. Кузмину

Два зарева! — нет, зеркала!
Нет, два недуга!
Два серафических жерла,
Два черных круга

Обугленных — из льда зеркал,
С плит тротуарных,
Через тысячеверстья зал
Дымят — полярных.

Ужасные! — Пламень и мрак!
Две черных ямы.
Бессонные мальчишки — так  — 
В больницах: Мама!

Страх и укор, ах и аминь...
Взмах величавый...
Над каменностию простынь  — 
Две черных славы.

Так знайте же, что реки — вспять,
Что камни — помнят!
Что уж опять они, опять
В лучах огромных

Встают — два солнца, два жерла,
 —  Нет, два алмаза!  — 
Подземной бездны зеркала:
Два смертных глаза.

2 июля 1921



ВЕСТНИКУ

Скрежещут якорные звенья,
Вперед, крылатое жилье!
Покрепче чем благословенье
С тобой — веление мое!

Мужайся, корабельщик юный!
Вперед в лазоревую рожь!
Ты больше нежели Фортуну-
Ты сердце Цезаря везешь!

Смирит лазоревую ярость
Ресниц моих — единый взмах!
Дыханием надут твой парус
И не нуждается в ветрах!

Обветренные руки стиснув,
Слежу. — Не верь глазам! — Всё ложь!
Доподлинный и рукописный
Приказ Монархини везешь.

Два слова, звонкие как шпоры,
Две птицы в боевом грому.
То зов мой — тысяча который? — 
К единственному одному.

В страну, где солнце правосудья
Одно для нищих и вельмож
 —  Между рубахою и грудью  — 
Ты сердце Матери везешь.

3 июля 1921


ГЕОРГИЙ

              С.Э.

1

Ресницы, ресницы,
Склоненные ниц.
Стыдливостию ресниц
Затменные — солнца в венце стрел!
 —  Сколь грозен и сколь ясен!  — 
И плащ его — был — красен,
И конь его — был — бел.

Смущается Всадник,
Гордится конь.
На дохлого гада
Белейший конь
Взирает вполоборота.
В пол-окна широкого
Вслед копью

В пасть красную — дико раздув ноздрю
Раскосостью огнеокой.

Смущается Всадник,
Снисходит конь.
Издохшего гада
Дрянную кровь
 —  Янтарную — легким скоком
Минует, — янтарная кровь течет.
Взнесенным копытом застыв — с высот
Лебединого поворота.

Безропотен Всадник,
А конь брезглив.
Гремучего гада
Копьем пронзив — 
Сколь скромен и сколь томен!
В ветрах — высоко — седлецо твое,
Речной осокой — копьецо твое
Вот-вот запоет в восковых перстах

У розовых уст
Под прикрытием стрел
Ресничных,
Вспоет, вскличет.
 —  О страшная тяжесть
Свершенных дел!
И плащ его красен,
И конь его бел.

Любезного Всадника,
Конь, блюди!
У нежного Всадника
Боль в груди.

Ресницами жемчуг нижет...
Святая иконка — лицо твое,
Закатным лучом — копьецо твое
Из длинных перстов брызжет.
Иль луч пурпуровый
Косит копьем?
Иль красная туча
Взмелась плащом?
За красною тучею  — 
Белый дом.
Там впустят
Вдвоем
С конем.

Склоняется Всадник,
Дыбится конь.
Все слабже вокруг копьеца ладонь.
Вот-вот не снесет Победы!
 —  Колеблется — никнет — и вслед копью
В янтарную лужу — вослед копью
Скользнувшему.
 —  Басенный взмах
Стрел...

Плащ красен, конь бел.

9 июля 1921


2

О тяжесть удачи!
Обида Победы!
Георгий, ты плачешь,
Ты красною девой
Бледнеешь над делом
Своих двух
Внезапно-чужих
Рук.

Конь брезгует Гадом,
Ты брезгуешь гласом

Победным. — Тяжелым смарагдовым маслом
Стекает кровища.
Дракон спит.
На всю свою жизнь
Сыт.

Взлетевшею гривой
Затменное солнце.
Стыдливости детской
С гордынею конской
Союз.
Из седла — 
В небеса — 
Куст.
Брезгливая грусть
Уст.

Конь брезгует Гадом,
Ты брезгуешь даром
Царевым, — ее подвенечным пожаром.
Церковкою ладанной:
Строг — скуп — 
В безжалостный
Рев
Труб.

Трубите! Трубите!
Уж слушать недолго.

Уж нежный тростник победительный — долу.
Дотрубленный долу
Поник. — Смолк.
И облачный — ввысь! — 
Столб.

Клонитесь, клонитесь,
Послушные травы!
Зардевшийся пол оплеухою славы-
Бледнеет. — Домой, трубачи! — Спит.
До судной трубы — 
Сыт.

11 июля 1921


3

Синие версты
И зарева горние!
Победоносного
Славьте — Георгия!

Славьте, жемчужные
Грозди полуночи,
Дивного мужа,
Пречистого юношу:

Огненный плащ его,
Посвист копья его,
Кровокипяшего
Славьте — коня его!

==============

Зычные мачты
И слободы орлие!
Громокипящего
Славьте — Георгия!

Солнцеподобного
В силе и в кротости.
Доблесть из доблестей,
Роскошь из роскошей:

Башенный рост его,
Посвист копья ею,
Молниехвостого
Славьте — кони его!

Львиные ветры
И глыбы соборные!
Великолепного
Славьте — Георгня!

Змея пронзившего,
Смерть победившего,
В дом Госпожи своей
Конным — вступившего!

Зычный разгон его,
Посвист копья его,
Преображенною
Ставьте — коня его!

=====================

Льстивые ивы
И травы поклонные,
Вольнолюбивого.
Узорешенного

Юношу — славьте,
Юношу — плачьте,
Вот он, что розан
Райский — на травке:

Розовый рот свой
На две половиночки — 
Победоносец,
Победы не вынесший.

11 июля 1921


4

Из облаков кивающие перья.
Как передать твое высокомерье,
 —  Георгий! — Ставленник небесных сил!

Как передать закрепощенный пыл
Зрачка, и трезвенной ноздри раздутой
На всем скаку обузданную смуту.

Перед любезнейшею из красот
Как передать — с архангельских высот
Седла — копья — с веянного дела

И девственности гневной — эти стрелы
Ресничные — эбеновой масти  — 
Разящие: — Мы не одной кости!

Божественную ведомость закончив,
Как передать, Георгий, сколь уклончив
 —  Чуть что земли не тронувший едва  — 

Поклон, — и сколь пронзительно-крива
Щель, заледеневающая сразу:
 —  О, не благодарите! — По приказу.

12 июля 1921


5

С архангельской высоты седла
Евангельские творить дела.
Река сгорает, верста смугла.
 —  О даль! Даль! Даль!

В пронзающей прямизне ресниц
Пожарищем налетать на птиц.
Копыта! Крылья! Сплелись! Свились!
О высь! Высь! Высь!

В заоблачье исчезать как снасть!
Двуочие разевать как пасть!
И не опомнившись — мертвым пасть:
О страсть! — Страсть! — Страсть!

12 июля 1921


6

А девы — не надо.
По вольному хладу,
По синему следу
Один я поеду.

Как был до победы:
Сиротский и вдовый.
По вольному следу
Воды родниковой.

От славы, от гною
Доспехи отмою.
Во славу Твою
Коня напою.

Храни, Голубица,
От града — посевы,
Девицу — от гада,
Героя — от девы.

13 июля 1921


7

О всеми ветрами
Колеблемый лотос!
Георгия — робость,
Георгия — кротость...

Очей непомерных
 —  Широких и влажных — 
Суровая — детская — смертная важность.

Так смертная мука
Глядит из тряпья.
И вся непомерная
Тяжесть копья.

Не тот — высочайший,
С усмешкою гордой:
Кротчайший Георгий,
Тишайший Георгий,

Горчайший — свеча моих бдений — Георгий,
Кротчайший — с глазами оленя — Георгий!

(Трепещущей своре
Простивший олень).
 —  Которому пробил
Георгиев день.

О лотос мой!
Лебедь мой!
Лебедь! Олень мой!

Ты — все мои бденья
И все сновиденья!

Пасхальный тропарь мой!
Последний алтын мой!
Ты, больше, чем Царь мой,
И больше, чем сын мой!

Лазурное око мое — 
В вышину!

Ты, блудную снова
Вознесший жену.

 —  Так слушай же!..

14 июля 1921
(Не докончено за письмом,)


<8>

Не лавром, а терном
На царство венчанный,
В седле — а крылатый!

Вкруг узкого стана
На бархате черном
Мальтийское злато.

Нетленные иглы
Терновые — Богу
И Другу присяга.

Высокий загиб
Лебединый, а с боку
Мальтийская шпага.

Мальтийского Ордена
Рыцарь — Георгий,
Меж спящими — бдящий.

Мальтийского Ордена
Рыцарь — Георгий,
На жен не глядящий...

Июль 1921


<9>

Странноприимница высоких душ,

Тебя пою — пергаментная сушь
Высокодышащей земли Орфея.

Земля высокомерная! — Ступню
Отталкивающая как ладонью,
Когда ж опять на грудь твою ступлю
Заносчивой пятою амазоньей — 

Сестра высокомерная! Шагов
Не помнящая ..........................
Земля, земля Героев и Богов,
Амфитеатр моего Восхода!

Июль 1921


БЛАГАЯ ВЕСТЬ

           С.Э.

1

В сокровищницу
Полунощных глубин
Недрогнувшую
Опускаю ладонь.

Меж водорослей — 
Ни приметы его!
Сокровища нету
В морях — моего!

В заоблачную
Песнопенную высь — 
Двумолнием
Осмелеваюсь — и вот

Мне жаворонок
Обронил с высоты — 
Что за морем ты,
Не за облаком ты!

15 июля 1921


2

Жив и здоров!
Громче громов  — 
Как топором  — 
Радость!

Нет, топором
Мало: быком
Под обухом
Счастья!

Оглушена,
Устрашена.
Что же взамен  — 
Вырвут?

И от колен
Вплоть до корней
Вставших волос — 
Ужас.

Стало быть, жив?
Веки смежив,
Дышишь, Зовут-
Слышишь?

Вывез корабль?
О мой журавль
Младший — во всей
Стае!

Мертв — и воскрес?!
Вздоху в обрез,
Камнем с небес,
Ломом

По голове,  — 
Нет, по эфес
Шпагою в грудь-
Радость!

16 июля 1921


3

Под горем не горбясь,
Под камнем — крылатой-
 —  Орлом! —  уцелев,

Земных матерей
И небесных любовниц
Двойную печаль

Взвалив на плеча, — 
Горяча мне досталась
Мальтийская сталь!

Но гневит; небо
К орлам — благосклонно.
Не сон ли: в волнах

Сонм ангелов конных!
Меж ними — осанна! — 
Мой — снегу белей...

Лилейные ризы,
 —  Конь вывезет! —  Гривой
Вспенённые зыби.
- Вал вывезет! — Дыбом
Встающая глыба...
Бог вынесет!...
- Ох!-


4

Над спящим юнцом — золотые шпоры.
Команда: вскачь!
Уже по пятам воровская свора.
Георгий, плачь!

Свободною левою крест нащупал.
Команда: вплавь!
Чтоб всем до единого им пол купол
Софийский,  — правь!

Пропали! Не вынесу сухожилья!
Конец! — Сдались!
 —  Двумолнием раскрснощает крылья.
Команда: ввысь!

19 июля 1921


5

Во имя расправы
Крепись, мой Крылатый!
Был час переправы,
А будет — расплаты.

В тот час стопудовый
- Меж бредом и былью-
Гребли тяжело
Корабельные крылья.

Меж Сциллою —  да!-
И Харибдой гребли.
О крылья мои,
Журавли-корабли!

Тогда по крутому
Эвксинскому брегу
Был топот Побега,
А будет — Победы.

В тот чае непосильный
 —  Меж дулом и хлябью-
Сердца не остыли,
Крыла не ослабли,

Плеча напирали,
Глаза стерегли.
 —  О крылья мои,
Журавли-корабли!

Птенцов узколицых
Не давши в обиду,
Сказалось  — 
Орлицыно сердце Тавриды.

На крик длинноклювый
 —  С ерами и с ятью!  — 
Проснулась  — 
Седая Монархиня-матерь.

И вот уже купол
Софийский — вдали...
О крылья мои,
Журавли-корабли!

Крепитесь! Кромешное
Дрогнет созвездье.
Не с моря, а с неба
Ударит Возмездье.

Глядите: небесным
Свинцом налитая,
Грозна, тяжела
Корабельная стая.

И нету конца ей,
И нету земли...
 —  О крылья мои,
Журавли-корабли!

20 июля 1921


ВОЗВРАЩЕНИЕ ВОЖДЯ

Конь — хром,
Меч — ржав.
Кто — сей?
Вождь толп.

Шаг — час,
Вздох-век,
Взор — вниз.
Все — там.

Враг. — Друг.
Терн. — Лавр.
Всё — сон...
 —  Он. — Конь.

Конь — хром.
Меч — ржав.
Плащ — стар.
Стан — прям.

16 июля 1921


* * *

Благоухала целую ночь
В снах моих — Роза.
Неизреченно-нежная дочь
Эроса — Роза.

Как мне усвоить, расколдовать
Речь твою — Роза?
Неизреченно-нежная мать
Эроса — Роза!

Как ...... мне странную сласть
Снов моих — Роза?
Самозабвенно-нежная страсть
Эроса — Роза!

21 июля 1921


* * *

Прямо в эфир
Рвется тропа.
 —  Остановись! — 
Юность слепа.
Ввысь им и ввысь!
В синюю рожь!
 —  Остановись! — 
В небо ступнешь.

25 августа 1921


* * *


He в споре, а в мире — 
Согласные сестры.
Одна — меч двуострый
Меж грудью и миром
Восставив: не выйду!
Другая, чтоб не было гостю обиды
И медом и миром.

<1921>


ОТРОК

            Геликону

1

Пустоты отроческих глаз! Провалы
В лазурь! Как ни черны — лазурь!
Игралища для битвы небывалой,
Дарохранительницы бурь.

Зеркальные! Ни зыби в них, ни лона,
Вселенная в них правит ход.
Лазурь! Лазурь! Пустынная до звону!
Книгохранилища пустот!

Провалы отроческих глаз! — пролеты!
Душ раскаленных — водопой.
- Оазисы! — чтоб всяк хлебнул и отпил,
- И захлебнулся пустотой.

Пью — не напьюсь. Вздох — и огромный выдох,
И крови ропщущей подземный гул.
Так по ночам, тревожа сон Давидов,
Захлебывался царь Саул

25 августа


2

Огнепоклонник! Красная масть!
Заворожённый и ворожащий!
Как годовалый — в красную пасть
Льва, в пурпуровую кипь, в чащу — 

Око и бровь! Перст и ладонь!
В самый огонь, в самый огонь!

Огнепоклонник! Страшен твой Бог!
Пляшет твой Бог, насмерть ударив!
Думаешь — глаз? Красный всполох-
Око твое! — Перебег зарев...

А пока жив — прядай и сыпь
В самую кипь! В самую кипь!

Огнепоклонник! Не опалюсь!
По мановенью — горят, гаснут!
Огнепоклонник! Не поклонюсь!
В черных пустотах твоих красных

Стройную мощь выкрутив в жгут
Мой это бьет — красный лоскут!

27 августа 1921


3

Простоволосая Агарь — сижу,
В широкоокую печаль — гляжу.

В печное зарево раскрыв глаза,
Пустыни карие — твои глаза.

Забывши Верую, купель, потир — 
Справа-налево в них читаю Мир!

Орлы и гады в них, и лунный год,  — 
Весь грустноглазый твой, чужой народ.

Пески и зори в них, и плащ Вождя...
Как ты в огонь глядишь — я на тебя.

Пески не кончатся... Сынок, ударь!
Простой поденщицей была Агарь.

Босая, темная бреду, в тряпье...
 —  И уж не помню я, что там — в котле!

28 августа 1921


4

Виноградины тщетно в садах ржавели,
И наложница, тщетно прождав, уснула.
Палестинские жилы! — Смолы тяжёле
Протекает в вас древняя грусть Саула.

Пятидневною раною рот запекся.
Тяжек ход твой, о кровь, приближаясь к сроку!
Так давно уж Саулу-Царю не пьется,
Так давно уже землю пытает око.

Иерихонские розы горят на скулах,
И работает грудь наподобье горна.
И влачат, и влачат этот вздох Саулов
Палестинские отроки с кровью черной.

30 августа 1921


 * * *

Веками, веками
Свергала, взводила.
Горбачусь — из серого камня — Сивилла.

Пустынные очи
Упорствуют в землю.
Уже не пророчу,  — 
Зубов не разъемлю.

О дряхлом удаве
Презренных сердец — 
Лепечет, лепечет о славе юнец.

Свинцовые веки
Смежила — не выдать!
Свинцовые веки 
Смеженные — видят:

В сей нищенской жизни  — 
Лишь час величавый!
Из серого камня — гляди! — твоя слава.

О дряхлом удаве
Презренных сердец  — 
Лепечет, лепечет о славе юнец.

2 сентября 1921


* * *

 (СТИХИ К АХМАТОВОЙ)

Соревнования короста
В нас не осилила родства.
И поделили мы так просто:
Твой — Петербург, моя — Москва.

Блаженно так и бескорыстно
Мой гений твоему внимал.
На каждый вздох твой рукописный
Дыхания вздымался вал.

Но вал моей гордыни польской  — 
Как пал он! — С златозарных гор
Мои стихи — как добровольцы
К тебе стекались под шатер...

Дойдет ли в пустоте эфира
Моя лирическая лесть?
И безутешна я, 
Что женской лиры
Одной, одной мне тягу несть.

===============

ОТРЫВОК

...Но вал моей гордыни польской  — 
Как пал он! — С златозарных гор
Мои стихи — как добровольцы
К тебе стекались под шатер.

Следя полночные наезды
Бдил добровольческий табун,
пока беседовали звезды
С Единодержицею струн.


12 сентября 1921


МАЯКОВСКОМУ 

Превыше крестов и труб,
Крещенный в огне и дыме,
Архангел-тяжелоступ  — 
Здорово, в веках Владимир!

Он возчик и он же конь,
Он прихоть и он же право.
Вздохнул, поплевал в ладонь:
 —  Держись, ломовая слава!

Певец площадных чудес  — 
Здорово, гордец чумазый,
Что камнем — тяжеловес
Избрал, не прельстясь алмазом.

Здорово, булыжный гром!
Зевнул, козырнул — и снова
Оглоблей гребет — крылом
Архангела ломового.

18 сентября 1921


* * *

Гордость и робость — родные сестры,
Над колыбелью, дружные, встали.

"Лоб запрокинув!" — гордость велела.
"Очи потупив!" — робость шепнула.

Так прохожу я — очи потупив  — 
Лоб запрокинув — Гордость и Робость.

20 сентября 1921


ХАНСКИЙ ПОЛОН

1

Ханский полон
Во сласть изведав,
Бью крылом
Богу побегов.

Спорый бог,
Скорый бог,
Шпоры в бок-бог!

Оповести
Словом и знаком,
Тех усыпи
Хмелем и маком,

Кровом и мраком будь,
Словом и знаком будь,
Пнем и канавой будь,  — 
Чтоб все ветра им в грудь!

Черный бог,
Ворон-бог,
Полночь-бьет-бог.

Щебнем-травой,
Гребнем-откосом.
Над татарвой
 —  Тьфу! — над раскосой.

Конь мой земли не тронь,
Лоб мой звезды не тронь,
Вздох мой губы не тронь,
Всадник-конь, перст-ладонь.

Конный бог,
Сонный бог,
Ломом в лоб-бог!

Быстрым ногам  — 
Крепость и смелость!
По слободам
Век чтобы пелось:

Беглых и босых — бог,
Простоволосых — бог,

Взлет, всплеск, всхлест, охлест-бог,
Сам черт на веслах — бог.

Окрик-бог,
Охлест-бог,
Опрометь-бог!

1 сентября 1921


2

Ни тагана
Нет, ни огня.
На меня, на!
Будет с меня

Конскую кость
Жрать с татарвой.
Сопровождай,
Столб верстовой!

- Где ж, быстрота,
Крест-твой-цепок?
 —  Крест-мой-цепок
Хан под сапог.

Град мой в крови,
Грудь без креста, — 
Усынови,
Матерь-Верста!

 —  Где ж, сирота,
Кладь-твоя-дом?
- Скарб — под ребром,
Дом — под седлом,

Хан мой — Мамай,
Хлеб мой — тоска.
К старому в рай,
Паперть-верста!

 —  Что ж, красота)
К Хану строга?
 —  К Хану строга?
Память долга!

Камнем — мне Хан,
Ямой — Москва.
К ангелам в стан,
Скатерть-верста!

2 сентября 1921


3

Следок твой непытан,
Вихор твой — колтун.
Скрипят под копытом
Разрыв да плакун.

Нетоптанный путь,
Непутевый огонь. — 
Ох, Родина-Русь,
Неподкованный конь!

Кумач твой без сбыту,
Палач твой без рук.
Худое корыто
В хоромах — да крюк.

Корою нажрусь,  — 
Не диковина нонь!
" Ох, Родина-Русь,
Зачарованный конь!

Не вскочишь —  не сядешь!
А сел — не пеняй!
Один тебе всадник
По нраву — Мамай!

Раскосая гнусь,
Воровская ладонь...
 —  Эх, Родина-Русь,
Нераскаянный конь!

8 октября, Сергиев день 1921


4

Не растеклась еще
Кровь Иисусова.
Над безнапраслинкой
Времячко Бусово.

Черная кровь
Из-под ножа.
Бусом — любовь,
Бусом — божбн.

Энать не дошла еще
Кровь Голубина.
Озером — Жаль,
Полем — Обида.

(Уж не тебя ль,
Князь мой нелжив?)
Озером —  Жаль,
Деревом — Див.

Тупит глаза
Русь моя руса.
Вороном — Гза,
Гзак -тот безусый,

Хан-тот-лазей,
Царь-раскрадынь,
Рознит князей,
Вдовит княгинь,

 —  Ослобони меня!
Хану — рабынюшка!
В роще обидонька
Плачет рябинушкой.

Не перечесть
Той бирюзы.
Девичья честь — 
Стрелы борзы!

Травушки стоптаны,
Рученьки розняты.
В поле стыдобушка
Никнет березынькой.

Только и есть  — 
Два рукава!
Гзакова лесть  — 
Плеть скакова!

Исполосована
Русь моя русая.
Гзак да Кончак еще,
Вороны Бусовы.

Полный колчан,
Вольный постой.
А по ночам
Мать над дитей:

 —  Спи, неустан,
Спи, недослух,
Чтоб тебя сам
Хан карнаух!

Хвать — да и в стан!
Каши не даст!
Чтоб тебя сам
Гзак-загребаст!

Так по шатрам,
Через всю Русь:
 —  Чтоб тебя сам
Бус-удавлюсь!

20 марта 1922


* * *

Семеро, семеро
Славлю дней!
Семь твоих шкур твоих
Славлю, Змей!

Пустопорожняя
Дань земле — 
Старая кожа
Лежит на пне.

Старая сброшена,  — 
Новой жди!
Старую кожу,
Прохожий, жги!

Чтоб уж и не было
Нам: вернись!
Чтобы ни следу
От старых риз!

Снашивай, сбрасывай
Старый день!
В ризнице нашей  — 
Семижды семь!

16 сентября 1921


ХВАЛА АФРОДИТЕ

1

Блаженны дочерти твоих. Земля,
Бросавшие для боя и для бега.
Блаженны в Елисейские поля
Вступившие, не обольстившись негой.

Так лавр растет, — жестоколист и трезв,
Лавр-летописец. горячитель боя.
 —  Содружества заоблачный отвес
Не променяю на юдоль любови.

17 октября 1921


2

Уже богов — не те уже щедроты
На берегах — не той уже реки.
В широкие закатные ворота
Венерины, летите, голубки!

Я ж на песках похолодевших лежа,
В день отойду, в котором нет числа.
Как змей на старую взирает кожу -
Я молодость свою переросла.

17 октября 1921


3

Тщетно, в ветвях заповедных кроясь,
Нежная стая твоя гремит..
Сластолюбивый роняю пояс,
Многолюбивый роняю мирт.

Тяжкоразящей стрелой тупою
Освободил меня твой же сын.
 —  Так о престол моего покоя,
Пеннороищенная, пеной сгинь!

18 октября 1921


4

Сколько их, сколько их ест из рук,
Белых и сизых!
Целые царства воркуют вкруг
Уст твоих, Низость!

Не переводится смертный пот
В золоте кубка.
И полководец гривастый льнет
Белой голубкой.

Каждое облако в час дурной — 
Грудью круглится,
В каждом цветке неповинном — твой
Лик, Дьяволица!

Бренная пена, морская соль...
В пене и в муке -
Повиноваться тебе доколь,
Камень беэрукий?

23 октября 1921


* * *

Oт гнева в ои, мечты во лбу,
Богиня верности, храни рабу.

Чугунным ободом скрепи ей грудь,
Богиня Верности, покровом будь.

Все сладколичие сними с куста,
Косноязычием скрепи уста...

Запечатленнее кости в гробу,
Богиня Верности, храни рабу!

Дабы без устали шумел станок,
Да будет уст ее закон — замок.

Дабы могильного поверх горба:
"Единой Верности была раба!"

На раздорожии, ребром к столбу,
Богиня Верности — распни рабу!

24 сентября 1921


* * *

С такою силой в подбородок руку
Вцепив, что судорогой вьется рот,
С такою силою поняв разлуку,
Что, кажется, и смерть не разведет — 

Так знаменосец покидает знамя,
Так на помосте матерям: Пора!
Так в ночь глядит — последними глазами
Наложница последнего царя.

24 сентября 1921


МОЛОДОСТЬ

1

Молодость моя! Моя чужая
Молодость! Мой сапожок непарный!
Воспаленные глаза сужая,
Так листок срывают календарный.

Ничего из всей твоей добычи
Не взяла задумчивая Муза.
Молодость моя! — Назад не кличу-
Ты была мне ношей и обузой.

Ты в ночи нашептывала гребнем,
Ты в ночи оттачивала стрелы.
Щедростью твоей давясь, как щебнем,
За чужие я грехи терпела.

Скипетр тебе вернув до сроку — 
Что уже душе до яств и брашна!
Молодость моя! Моя морока-
Молодость! Мой лоскуток кумашный!

18 ноября 1921


2

Скоро уж из ласточек — в колдуньи!
Молодость! Простимся накануне...
Постоим с тобою на ветру!
Смуглая моя! Утешь сестру!

Полыхни малиновою юбкой,
Молодость моя! Моя голубка
Смуглая! Раззор моей души!
Молодость моя! Утешь, спляши!

Полосни лазоревою шалью,
Шалая моя! Пошалевали
Досыта с тобой! — Спляши, ошпарь!
Золотце мое — прощай — янтарь!

Неспроста руки твоей касаюсь,
Как с любовником с тобой прощаюсь.
Вырванная из грудных глубин — 
Молодость моя! — Иди к другим!

20 ноября 1921


МУЗА

Ни грамот, ни праотцев,
Ни ясного сокола.
Идет — отрывается,  — 
Такая далекая!

Под смуглыми веками — 
Пожар златокрылый.
Рукою обветренной
Взяла — и забыла.

Подол неподобранный,
Ошмёток оскаленный.
Не злая, не добрая,
А так себе: дальняя.

Не плачет, не сетует:
Рванул — так и милый!
Рукою обветренной
Дала — и забыла.

Забыла — и россыпью
Гортанною, клекотом...
- Храни ее, Господи,
Такую далекую!

19 ноября 1921


* * *

Справа, справа — баран круторогий!
И сильны мои ноги.
Пожелайте мне доброй дороги,
Богини и боги!

Слажу, слажу с курчавой сестрою,
С корабельной сосною!

Вся поклажа — брусок со струною,
Ничего — за спиною!

Ни закона, ни ....... ни дома,
Ни отцовского грома,
Ни товарища нежной истомы,  — 
Всё сгорело соломой!

Пожелайте мне смуглого цвета
И попутного ветра!
.................. — в Лету,
Без особой приметы!


19 ноября 1921


* * *

Без самовластия,
С полною кротостью.
Легкий и ласковый
Воздух над пропастью.

Выросший сразу,
 —  Молнией — в срок  — 
Как по приказу
Будет цветок.

Змееволосый,
Звездоочитый...
Не смертоносный,  — 
Сам без защиты!

Он ли мне? Я — ему?
Знаю: польщусь..,
Знаю: нечаянно !
В смерть оступлюсь...

20 ноября 1921


* * *

Так плыли: голова и лира,
Вниз, в отступающую даль.
И лира уверяла: мира!
А губы повторяли: жаль!

Крово-серебряный, серебро-
Кровавый след двойной лия,
Вдоль обмирающего Гебра — 
Брат нежный мой, сестра моя!

Порой, в тоске неутолимой,
Ход замедлялся головы.
Но лира уверяла: мимо!
А губы ей вослед: увы!

Вдаль-зыблящимся изголовьем
Сдвигаемые как венцом  — 
Не лира ль истекает кровью?
Не волосы ли — серебром?

Так, лестницею нисходящей
Речною — в колыбель зыбей.
Так, к острову тому, где слаще
Чем где-либо — лжет соловей...

Где осиянные останки?
Волна соленая — ответь!
Простоволосой лесбиянки
Быть может вытянула сеть? — 

1 декабря 1921


* * *

He для льстивых этих риз, лживых ряс
Голосистою на свет родилась!

Не ночные мои сны — наяву!
Шипом-шепотом, как вы, не живу!

От тебя у меня, шепот-тот-шип  — 
Лира, лира, лебединый загиб!

С лавром, с зорями, с ветрами союз,
Не монашествую я — веселюсь!

И мальчишка — недурён-белокур!
Ну, а накривь уж пошло чересчур,  — 

От тебя у меня, шепот-тот-шип  — 
Лира, лира, лебединый загиб!

Доля женская, слыхать, тяжела!
А не знаю — на весы не брала!

Не продажный мой товар — даровой!
Ну, а ноготь как пойдет синевой,  — 

От тебя у меня, клекот-тот-хрип  — 
Лира, лира, лебединый загиб!

4 декабря 1921


* * *

Грудь женская! Души застывший вздох,
Суть женская! Волна, всегда врасплох
Застигнутая — и всегда врасплох
Вас застигающая — видит Бог!

Презренных и презрительных утех
Игралище. — Грудь женская! — Доспех
Уступчивый! — Я думаю о тех...
Об одногрудых тех, — подругах тех!..

5 декабря 1921


ПОДРУГА

1

Спит, муки твоея — веселье,
Спит, сердца выстраданный рай.
Над Иверскою колыбелью
- Блаженная! — помедлить дай.

Не суетность меня, не зависть
В дом привела, — не воспрети!
Я дитятко твое восславить
Пришла, как древле — пастухи.

Не тою же ль звездой ведома?
 —  О серебро-сусаль-слюда!  — 
Как вкопанная — глянь — над домом,
Как вкопанная — глянь — звезда!

Не радуюсь и не ревную,  — 
Гляжу, — и по сердцу пилой:
Что сыну твоему дарую?
Вот плащ мой — вот и посох мой.

6 декабря 1921


2

В своих младенческих слезах — 
Что в ризе ценной,
Благословенна ты в женах!
 —  Благословенна!

У раздорожного креста
Раскрыл глазочки.
(Ведь тот был тоже сирота,  — 
Сынок безотчий).

В своих младенческих слезах — 
Что в ризе ценной,
Благословенна ты в слезах!
 —  Благословенна.

Твой лоб над спящим над птенцом-
Чист, бестревожен.
Был благовест тебе венцом,
Благовест — ложем.

Твой стан над спящим над птенцом
Трепет и древо.
Был благовест ему отцом,  — 
Радуйся, Дева!

В его заоблачных снегах  — 
Что в ризе ценной,
Благословенна ты в снегах!
 —  Благословенна.

9 декабря 1921


3

Огромного воскрылья взмах,
Хлещущий дых:

 —  Благословенна ты в женах,
В женах, в живых.

Где вестник? Буйно и бело.
Вихорь? Крыло?

Где вестник? Вьюгой замело — 
Весть и крыло.

9 декабря 1921


4

Чем заслужить тебе и чем воздать  — 
Присноблаженная! — Младенца Мать!

Над стеклянеющею поволокой
Вновь подтверждающая: — Свет с Востока!

От синих глаз его — до синих звезд
Ты, радугою бросившая мост!

Не падаю! Не падаю! Плыву!
И — радугою — мост через Неву.

Жизнеподательница в час кончины!
Царств утвердительница! Матерь Сына!

В хрип смертных мук его — в худую песнь!
Ты — первенцево вбросившая: "Есмь!"

10 декабря 1921


5

Последняя дружба
В последнем обвале.
Что нужды, что нужды — 
Как здесь называли?

Над черной канавой,
Над битвой бурьянной,
Последнею славой
Встаешь, — безымянной.

На крик его: душно! припавшая: друг!
Последнейшая, не пускавшая рук!

Последнею дружбой  — 
Так сонмы восславят.
Да та вот, что пить подавала,
Да та вот.  — 

У врат его царских
Последняя смена.
Уста, с синевы
Сцеловавшие пену.

Та, с судороги сцеловавшая пот,
На крик его: руку! сказавшая: вот!

Последняя дружба,
Последнее рядом,
Грудь с грудью...

 —  В последнюю оторопь взгляда
Рай вбросившая,

Под фатой песнопенной,
Последнею славой
Пройдешь — покровенной.

Ты, заповеди растоптавшая спесь,
На хрип его: Мама! солгавшая: здесь!

11 декабря 1921


ВИФЛЕЕМ

     Два стихотворения, случайно
     не вошедшие в "Стихи к Блоку"

             Сыну Блока, — Саше.

1


Не с серебром пришла,
Не с янтарем пришла, — 
Я не царем пришла,
Я пастухом пришла.

Вот воздух гор моих,
Вот острый взор моих
Двух глаз — и красный пых
Костров и зорь моих.

Где ладан-воск — тот-мех?
Не оберусь прорех!
Хошь и нищее всех  — 
Зато первое всех!

За верблюдом верблюд
Гляди: на холм-твой-крут,
Гляди: цари идут,
Гляди: лари несут.

О — поз — дали!

6 декабря 1921


2

Три царя,
Три ларя
С ценными дарами,

Первый ларь  — 
Вся земля
С синими морями.

Ларь второй:
Весь в нем Ной,
Весь, с ковчегом-с-тварью.

Ну, а в том?
Что в третём?
Что в третём-то, Царь мой?

Царь дает,
 —  Свет мой свят!
Не понять что значит!

Царь — вперед,
Мать —  назад,
А младенец плачет.

6 декабря 1921


* * *

Как по тем донским боям,  — 
В серединку самую,
По заморским городам
Все с тобой мечта моя.

Со стены сниму кивот
За труху бумажную.
Все продажное, а вот
Память не продажная.

Нет сосны такой прямой
Во зеленом ельнике.
Оттого что мы с тобой — 
Одноколыбельники.

Не для тысячи судеб — 
Для единой родимся.
Ближе, чем с ладонью хлеб
Так с тобою сходимся.

Не унес пожар-потоп
Перстенька червонного!
Ближе, чем с ладонью лоб
В те часы бессонные.

Не возьмет мое вдовство
Ни муки, ни мельника...
Нерушимое родство:
Одноколыбельники.

Знай, в груди моей часы
Как завел — не ржавели.
Знай, на красной на Руси
Все ж самодержавие!

Пусть весь свет идет к концу
Достою у всенощной!
Чем с другим каким к венцу -
Так с тобою к стеночке.

 —  Ну-кось, до меня охоч!
Не зевай, брательники!
Так вдвоем и канем в ночь:
Одноколыбельники.

13 декабря 1921


* * *

Так говорю, ибо дарован взгляд
Мне в игры хоровые:
Нет, пурпурные с головы до пят,
А вовсе не сквозные!

Так — довожу: лба осиянный свод
Надменен до бесчувствья.
И если радугою гнется рот  — 
То вовсе не от грусти.

Златоволосости хотел? Стыда?
Вихрь — и костер лавровый!
И если нехотя упало: да — 
Нет — их второе слово.

Мнил — проволокою поддержан бег?
Нет, глыбы за плечами!
В полуопущенности смуглых век
Стрел больше, чем в колчане!

О, в каждом повороте головы — 
Целая преисподня!
Я это утверждаю: таковы,
Да, — ибо рать Господня.

Медновскипающие табуны  — 
В благовест мы — как в битву!
Какое дело нам до той слюны,
Названной здесь молитвой?!

Путеводители старух? Сирот?
 —  Всполохи заревые!  — 
Так утверждаю, ибо настежь вход
Мне в игры хоровые.

14 декабря 1921


* * *

Необычайная она! Сверх сил!
Не обвиняй меня пока! Забыл!
Благословенна ты! Велел сказать — 
Благословенна ты! А дальше гладь

Такая ровная... Постой: меж жен
Благословенна ты... А дальше звон
Такой ликующий... — Дитя, услышь:
Благословенна ты! — А дальше тишь
Такая...

18 декабря 1921


* * *

Как начнут меня колеса -
В слякоть, в хлипь,
Как из глотки безголосой
Хлынет кипь — 
Хрип, кончающийся за морем,
                  что стерт
Мол с лица земли мол...
                     — Мама?
Думал, — черт!
Да через три ча еще!

23 декабря 1921


* * *

Над синеморскою лоханью -
Воинствующий взлет.
Божественное задыханье
Дружб отроческих — вот!

Гадательные диалоги
Воскрылия с плечом.
Объятие, когда руки и ноги
И тело — ни при чем.

Ресни — цами — сброшенный вызов:
Вырвалась! Догоняй!
Из рук любовниковых — ризы
Высвобожденный край.

И пропастью в груди (что нужды
В сем: косное грудь в грудь?)
Архангельской двуострой дружбы
Обморочная круть.

25 декабря 1921


АХМАТОВОЙ

Кем полосынька твоя
Нынче выжнется?
Чернокосынька моя!
Чернокнижница!

Дни полночные твои,
Век твой таборный...
Все работнички твои
Разом забраны.

Где сподручники твои,
Те сподвижнички?
Белорученька моя,
Чернокнижница!

Не загладить тех могил
Слезой, славою.
Один заживо ходил — 
Как удавленный.

Другой к стеночке пошел
Искать прибыли.
(И гордец же был-сокол!)
Разом выбыли.

Высоко твои братья!
Не докличешься!
Яснооконька моя,
Чернокнижница!

А из тучи-то (хвала  — 
Диво дивное!)
Соколиная стрела,
Голубиная...

Знать, в два перышка тебе
Пишут тамотка,
Знать, уж в скорости тебе
Выйдет грамотка:

 —  Будет крылышки трепать
О булыжники!
Чернокрылонька моя!
Чернокнижница!

29 декабря 1921


* * *

До убедительности, до
Убийственности — просто:
Две птицы вили мне гнездо:
Истина — и Сиротство.

(1921 — 1922)

[
Ломающимся голосом
Бредет — как палкой по мосту.
Как водоросли — волосы.
Как водоросли — помыслы.

И в каждом спуске: выплыву,
И в каждом взлете: падаю.
Рука как свиток выпала,
Разверстая и слабая...

Декабрь 1921

]





Проект: «Мир Марины Цветаевой». Координатор проекта: Ф. Левичев, 1999—2000.
Редактор раздела: Владимир Антропов.
© Дизайн: FTdesign, 2000.